Главная
→
Статьи
→
Теплый кирпич
Теплый кирпич
Издавна житель зауральского города Далматово, беря на руки новорожденного крепыша, одобрительно крякал: «Эк-к ты, как монастырский кирпич!»
И расцветала в улыбке мамаша, ибо не было в этих краях емче определения. Никто, конечно, не взвешивал на одной руке младенца, а на другой кирпич. Веками любуясь крепостными стенами, башнями, замысловатым узорочьем зданий, люди извлекли из своего города образ, которым определяли самое дорогое — свою кровиночку. Чуткому сердцу все дорого: и песчинка малая имеет свою историю с триумфами и трагедиями, а уж рукотворный кирпич…
О нем и пойдет речь — об обыкновенном далматовском кирпиче. Тобольсиий служилый человек, дворянин — так его позднее назовут летописцы — Дмитрий Иванович Мокринский: принявший в иночестне имя преподобного Далмата, вынужден был рубитъ на Белом Городище со своими сподвижниками первые жилые и культовые сооружения из доброго кондового леса Все понимали‚ что стоять им недолго.
Калмыки, «хищные степей скитальцы», неоднократно сжигали монастырское поселье. Но что было делать?
В середине XVIII века нелегко было развернуть каменное строительство. В 1643 году, когда сибирская столица Тобольск почти полностью выгорела‚ там только настраивались на производство кирпича. А тут Белое Городище — по тем временам даль далекая, край активного кочевья. Переживая пожар за пожаром, вновь и вновь отстраивая деревянный монастырь, Далмат исследует близлежащие земли, — чтобы в будущем найти сырье для кирпичного завода.
Глины кругом в обилии, известняк нашли на Камышенке, притоке Исети, бутовый камень под фундаменты разыскали вверх по другому притоку, речушке-тихоне Течи. Уже в 1680 году на реке Железенке монахи имели собственное горное дело (В наши дни на этом месте стоят металлургические предприятия Каменск-Уральского). Работа шла полным ходов однако старец Далмат так и не дождался первого кирпича, хоть и отошел в иной мир на 102-м году жизни.
Завершил всю подготовку и начал строительство его сын Иван Дмитриевич, в иночестве Исаак, сменивший отца на поприще монастырского главы. Архимандрит Исаак и наместник иеромонах Василид заключают договор с подмастерьем Иваном Борисовым «по реклу Сорока… опытным в каменном деле тюменцем».
В те времена стены клали не на 50 или 100 рассчитанных по сопромату лет. Строили навсегда! Мастера держали отчет не только перед заказчикоми все замечающим людом, но, и перед закаказчиком и всемогущим Богом, не позволявшим вилять совестью.
Нужно в раствор для крепости яичко? Какой может быть разговор-куры несутся!
Нужна для кирпича особая глина? Отыщем!
Нужен для доброго фундамента самый сухой участок? Расстелем овчины, терпеливо подождем: какие из них меньше отсыреют-там и забьем первый колышек.
А что касалось красоты, то уж тут народ извлекал из своих глубин самое-самое: все, что когда-пибо знал, умел, видел. Иван Борисов был зодчим, как мы сегодня сказали бы, высочайшей квалификации. Мастер был взят полноствто на монастырский кошт, и его работа, кроме этого, щедро оплачивалась. Ученые утверждают, что однажды обожженная при тысячеградусной температуре смесь песка и глины претерпевает необратимые превращения.
Это настоящий камень. Даже если кирпич размолоть и поместить в воду, все равно его крошево никогда не вернется в первоначальные глину и песок.
Два года накапливались в аккуратных штабелях новехонькие, земельно-красного цвета звонкие кирпичи. Созданный в монастыре в 1706-1707 годах кирпич уже больше никто и никогда в этих краях не повторил. И дело не столько в его отменном качестве, сколько в изуми тельном каменном узорочье. Ведь это узорочье собрано из многих тысяч специально формованных кирпичей самой разной конфигурации и орнамента на гранях, каждому из которых по замыслу было уготовано в кладке строго определённое место.
Итак, закладка фундамента Успенского собора и выделка кирпича были закончены к концу 1707 года. 12 лет продолжалось строительство Успенского собора Далматовского монастыря.
Это значит, зодчий успевал, за свою жизнь построить три-четыре равных по масштабу и отделке здания. Можно понять поэтому силу его творческого вклада, ибо любое сооружение зрелого мастера могло стать последним.
Ничего, кроме славы, не оставлялось «на потом», существовало только самоотверженное «сейчас».
Штабель за штабелем кирпичи укладывались на свое вечное место, и вместе с этим в их бытии происходило интересное превращение. Если до кладки они имели «свое лицо», подразделяясь по форме на основные, сводчатые, орнаментальные, то в самом здании все вместе кирпичи являли собой совершенно новое нерасторжимое единство. Одним кирпичам судьба уготовила скучнейшее место внутри стены, но при этом обеспечила их сохранность: какими положили, такими они и лежат вот уже более четверти тысячелетия. Другим повезло больше: их поверхности касалась кисть монастырского живописца монаха Владимира…
Сколько всего кирпичей уложено на Белом Городище? Никто этого не знает. Но есть среди них первый десяток, первая сотня‚ которые при больщом стечении народа веселым апрельским утром 1708 года с молитвами Исаака песнопением и водосвятием уложил сам Иван Борисов. Это место — алтарное полукружие Дмитриевского придела Успенского собора.
Ещё интересно почитать
В особняке на Поварской, или история одной картины
Памятник-сатира
|
