Главная
→
Статьи
→
Куба. Дыхание тропического моря.
Куба. Дыхание тропического моря.
Мы на Кубе и мчимся к настоящему коралловому рифу, на пир жизни тропических вод.
Рифы — особенность тропиков.
Коралловые рифы Кубы лежат на мелководьях в 100-300 метрах от берега и представляют собой либо отдельные разорванные гряды, либо обособленные островки.
Глубина над ними обычно не превышает двух метров, но могут попадаться и значительные углубления. На берегу небольшой бухточки мы с другом надели маски. Впереди метрах в ста пенилась вода — риф. Мы вошли в море, сразу же стали попадаться мелкие рыбы, звезды, ежи.
Сначала идем вместе, потом расплываемся. Стали встречаться кораллы. Пока они растут отдельными веточками. Удивительно, они вовсе не белые и не розовые, какими мы их привыкли видеть. Ведь любуемся-то мы вдали от моря вовсе и не кораллами, а скелетами коралловых полипов, причем скелет этот не внутренний, а наружный. Он защищает мягкое тело полипа и служит ему опорой. Видовой состав коралловых полипов (они относятся к кишечнополостным животным) огромен — в несколько тысяч видов. Поэтому и формы скелетов такие разные: оленерогие кораллы, древовидные, глазчатые, звездчатые, столбчатые.
Нырнув, я поднял обломок ветки коралла, рука ощутила неприятную слизь и некоторое жжение. Полипы имеют стрекательные клетки. Под коричневой вязкой слизью кололись острые шипики.
Найдя мелкое место, я встал и рассмотрел коралл. На сломе он зеленовато-белый.
Сверху покрыт коричневой слизью живых полипов. Издает крепкий йодистый запах, несколько удушливый.
Скелеты обычно очищают от полипов, вымачивая их несколько часов в воде.
На Кубе встречаются кораллы трех цветов: белые, красные, зеленые.
Риф — это сосредоточение жизни в тропическом море. Тысячи самых разных организмов самых фантастических форм.
Способ пропитания — хищничество, каждый кого-то поедает и кому-то служит пищей.
Наконец заросли кораллов пошли погуще. Погружаюсь метров на восемь, иду под какой-то нависающей над дном скалой. Удивительный мир красок: желтых,
голубых, фиолетовых, красных. Словно в подсвеченном множеством прожекторов аквариуме. Из-за глыбы справа прыснула вверх стайка рыб-ангелов. Они сочного синего цвета с белыми поперечными полосами.
А вот рыба-еж. Невзрачная, бледно-зеленовато-бурая. Зато, когда раздуется, ощетинясь, очень внушительная. Опять поднимаюсь наверх. дышу.
Глубина два-три метра. В зарослях кораллов кипит жизнь: яркая, трудная, кровавая.
Идет великая битва за место в суровом мире тропических вод. Мне вдруг приходит в голову, что в тропическом море жизнь принимает крайнюю остроту развития и достигает наибольшей интенсивности. Выдюжить в этой борьбе непросто.
Мимо промчалась стайка мелких рыбешек.
Что за переполох! Не иначе где-то хищник.
Вот бы поглядеть, как он охотится. Глубина метров семь. Подплываю к доходящей почти до поверхности воды скале и затаиваюсь у ее вершины, чуть касаясь ластом
каменной глыбы. Внимательно гляжу вниз.
Угол обзора — градусов 150. Опять юркнули перед носом в панике мальки. Кто ж это их гоняет!
А, наверное, это мой друг где-нибудь рядом.
Я успокоился и повернул к берегу. Прямо перед моей маской всего в полутора метрах лениво плыла нежно-стальная стройная рыбина, очень похожая на нашу щуку. Только глаза посерьезнее.
Барракуда была заметно больше метра.
Она все время держала меня в поле зрения и описывала плавный полукруг. Я уже знал, что в случае нападения защищаться бесполезно.
Рыбина нападет стремительнее молнии.
Стокинжальная пасть барракуды — страшное оружие. Слухи о нападении на человека этих рыб весьма противоречивы.
Ведь барракуд несколько видов. Хотя насчет большой барракуды, а это была, без сомнения, она, мнение твердое — опасна.
Провоцировать нельзя. Сама обычно не нападает.
Начинаю отплывать к берегу плавно, без резких движений. Барракуды, по сообщениям ученых, очень любопытные
существа и порой подолгу сопровождают пловцов. Замечено, что они любят ярко окрашенные предметы. Рыба чуть в стороне неотступно следует за мной. И вдруг
внизу зарябило у куста горгонарий. Крутобокие рыбки бодро сновали, явно что-то разыскивая. Они были увлечены и не заметили легкую тень страшного хищника.
И я наконец увидел настоящую охоту.
Барракуда словно нехотя развернулась, чуть отошла в сторонку, и ее тело заняло положение стрелы, направленной в цель.
Про меня она забыла. А я остановился и забыл про берег. Трудно описать этот бросок. Обтекаемое тело метнулось вперед, как выброшенный сильной пружиной нож.
Казалось, спасения нет. Зазевавшимся рыбкам не уйти. И все же атака оказалась напрасной. Рыбки в буквальном смысле растворились в ветвях кораллов. Хищница
взмыла вверх, развернулась и так же стремительно ушла вслед за исчезнувшей «дичью».
Видно, хищнику непросто прокормиться.
На берегу я снял маску, ласты и сказал, что мое знакомство состоялось…
— А, с рифом! — он понимапоще кивнул головой. — Да, будет что вспомнить.
— С барракудой‚ — говорю.
— Ну да! — ахает он. — Тебе повезло. Они на подводных пловцов не нападают, если не будешь на них охотиться. Разглядел подробно? Какая она?
— Серьезная, — говорю, очень.
Машина шла по берегу моря в Гавану.
Мимо проплывапи прибрежные поселки. Причалы с рыбацкими судами. Кое-где сушились на берегу сети. Это море издавна кормипо людей.
Сейчас здесь создан рыболовецкий флот, который добывает для народного хозяйства немало тропических рыб (тунцов, акул, меч-рыбу), лангустов, креветок, кальмаров, разных черепах и моллюсков. И хотя продуктивность тропических морей невелика по сравнению с более северными широтами, зато здесь раз в семь больше состав промысловых
видов.
Тихо шепчет яркая раковина на моем столе. И где-то далеко-далеко вторит ей живой рокот тропического моря.
Ещё интересно почитать
|
